Мотина любовь
Хорюшку Мотю мы купили в зоомагазине в четырех-месячном возрасте не подозревая о возможных проблемах.
Мотя быстро освоилась в нашем доме и стала нашей любимицей. Для нее была отведена большая и удобная клетка с домиком и уютным гнездом с тряпочками.
Но днем и вечером спать она предпочитала рядом с нами, в ящиках наших письменных столов. Для полного счастья она притаскивала полиэтиленовый пакет и заворачивалась в него.
Познакомившись через интернет с особенностями содержания хорьков мы узнали, что самки без спаривания с самцами могут не выйти из течки и погибнуть. А спаривание хорьков проходит очень жестко, и зрелище это не для слабонервных.
Когда не заметить, что Мотя пришла в это интересное состояние стало просто невозможно, вопрос, где найти ей самца, решили по интернету…
На свидание с ним мы отправились вечером. Огромный рыжий хорь Моте понравился с первого взгляда. От неожиданного счастья она обмочилась прямо сидя у меня на руках. Хозяйка самца сказала, что хорек у нее ласковый. И это оказалось правдой. Они нежно обнимали, вылизывали и выкусывали друг друга. На этой идеальной сцене я и оставила Мотю, а забрала ее через день, когда хозяева самца уже посадили ее в переноску, чтобы дать зверькам отдохнуть друг от друга.
В положенный срок она родила замечательных хорят… прямо в нижнем ящике моего письменного стола, где часто любила спать. Конечно, понимая, где она выбрала место для гнезда, мы положили туда мягкие тряпочки. Но хозяйственная Мотя дополнила подстилку газетами. Пыталась она туда таскать и полюбившиеся полиэтиленовые пакеты, но тут мы с ней не согласились, и регулярно их убирали.
С трудом мы разобрались какого пола были хорята. Это был один самец и четыре самочки.
Мотя оказалась очень заботливой мамой, и долго кормила детей молоком. Но потом начала их прикорм своей, «взрослой» едой. Столовой и туалетом для хорят служил все тот же ящик стола. Поэтому, то как только ее детеныши немного подросли и начали самостоятельно пытаться познавать окружающий мир, пришлось все семейство переселить в большую клетку, из которой Мотя могла легко вылезать, а хорята, пока не подросли, не могли преодолеть высокий барьер.
Когда мамаша отправлялась гулять (а в это время она пользовалась полной свободой, гуляя только по дому, но и за его пределами), она заботливо затаскивала всех детенышей в домик, хотя они и пытались сопротивляться.
Забавные хорята росли, начинали вылезать из клетки, расползаясь по дому. Потерявшийся ночью детеныш громко пищал, на этот призыв прибегала Мотя и тащила его в клетку.
Впрочем, вскоре одного за другим всех хорят разобрали знакомые, а Мотя… снова вошла в течку…
Мы позвонили хозяевам хоря, но те сказали, что сейчас все самцы отдыхают, поэтому выводить из течки нужно либо уколами, либо проводить стерилизацию. Лишать Мотю будущего материнского счастья мы не хотели, поэтому пришлось ехать на уколы в ветклинику.
Каждую следующую весну Мотя приносила хорят, а в конце лета, когда всех ее детей раздавали, приходилось везти ее к ветеринарам на уколы…
Другие хори не отличались нежными чувствами, они охотились на нее как на мышь. А Мотя, если время спаривания еще не пришло, или самец оказался неумелым, пряталась от него под диваном и оттуда кусала за нос. Если же считала, что действительно уже пора заводить детей, то выходила из укрытия и прикидывалась ветошью, терпеливо перенося жесткое насилие самца. Но такой нежной любви, как первая, в жизни Моти уже не было.